С Филиппом было сложнее — ребёнок появился у нас далеко не младенцем, проявлял характер, и лишь когда ему исполнилось одиннадцать, возникло ощущение родства. Это лично у меня, у Ани, как у мамы, данный период занимал меньше времени.
Это было самое большое испытание. Изначально мы с Аней хотели помочь ребёнку, у которого нет родителей, обрести семью. Через год, когда у нас родился первенец — Адель, мы взяли Ивону. А когда выяснилось, что у неё есть брат Филипп, естественно, забрали и его. А потом ещё родили Оливию и Паулину.
Что касается прихода любви, то с Ивоной, наверное, года через два это произошло — я уже не отличал дочек родных по крови и нет.